Неточные совпадения
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед
начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени
спрашивать: не пора ли начать войну?
«А смею
спросить, — продолжал он, — зачем изволили вы перейти из гвардии в гарнизон?» Я отвечал, что такова была воля
начальства.
— Разве — купцом? —
спросил Кутузов, добродушно усмехаясь. — И — позвольте! — почему — переоделся? Я просто оделся штатским человеком. Меня, видите ли,
начальство выставило из храма науки за то, что я будто бы проповедовал какие-то ереси прихожанам и богомолам.
— Может быть, это — неправда, но — хорошо! — сказала Алина, встав, осматривая себя в зеркале, как чиновник, которому надо представляться
начальству. Клим
спросил...
«Оленька моя хорошеет, преуспевает в благочестии, благонравии и науках, институтскому
начальству покорна, к отцу почтительна, и всякий четверг
спрашивает, скоро ли приедет другой баловник, Райский, поправлять ее рисунки и совать ей в другую руку другую сверхштатную коробку конфект…»
Вчера уже на одной станции, Урядской или Уряхской, хозяин с большим семейством, женой, многими детьми благословлял свою участь, хвалил, что хлеб родится, что надо только работать, что из конопли они делают себе одежду, что чего недостает,
начальство снабжает всем: хлебом, скотом; что он всем доволен, только недостает одного… «Чего же?» —
спросили мы.
Есть места вовсе бесплодные: с них, по распоряжению
начальства, поселенцы переселяются на другие участки. Подъезжая к реке Амге (это уже ближе к Якутску), я вдруг как будто перенесся на берега Волги: передо мной раскинулись поля, пестреющие хлебом. «Ужели это пшеница?» — с изумлением
спросил я, завидя пушистые, знакомые мне золотистые колосья. «Пшеница и есть, — сказал мне человек, — а вон и яровое!»
Молодой доктор, весь пропитанный карболовой кислотой, вышел к Нехлюдову в коридор и строго
спросил его, что ему нужно. Доктор этот делал всякие послабления арестантам и потому постоянно входил в неприятные столкновения с
начальством тюрьмы и даже с старшим доктором. Опасаясь того, чтобы Нехлюдов не потребовал от него чего-нибудь незаконного, и, кроме того, желая показать, что он ни для каких лиц не делает исключений, он притворился сердитым.
— Цирульники, а республики хотят. И что такое республика?
Спроси их, — они и сами хорошенько не скажут. Так, руки зудят. Соберутся в кучу и галдят. Точь-в-точь у нас на станции ямщики, как жеребий кидать начнут, кому ехать. Ну, слыханное ли дело без
начальства жить!
Теперь, когда я вспоминаю первые два — три года своего учения в ровенской гимназии и
спрашиваю себя, что там было в то время наиболее светлого и здорового, то ответ у меня один: толпа товарищей, интересная война с
начальством и — пруды, пруды…
— И его по
начальству увезешь, государь милостивый? —
спросила Вихрова одна старуха, указывая головой на колокол.
— Нет, ваше высокоблагородие, мы ломать больше моленной не будем, — произнес тот старик, который
спрашивал его, за что
начальство на них разгневалось.
— Отчего же вы не доносили о том
начальству? —
спросил Вихров.
Начальство вдруг
спросит:"А покажите-ка, молодой человек, есть ли у вас правила!"; родителю любимой особы взбредет на мысль сказать"Охотно отдали бы мы, молодой человек, вам нашу Катеньку, да не знаем, как вы насчет правил".
— Если ты, примерно, Бондаренко, стоишь у строю с ружом, а к тебе подходит
начальство и
спрашивает: «Что у тебя в руках, Бондаренко?» Что ты должен отвечать?
Почему же он обругал их? —
спрашиваю я себя, — может быть, думает, что вот он в ямщики от
начальства пожалован, так уж, стало быть, в некотором смысле чиновник, а если чиновник, то высший организм, а если высший организм, то имеет полное право отводить рукою все, что ему попадается на дороге:"Ступай, дескать, mon cher, ты в канаву; ты разве не видишь, mon cher, что тут в некотором смысле элефант едет".
Деньги ли дичь,
спрашиваю я вас? и имел ли он право, этот молокосос, осуждать действия
начальства, подрывать доверие к нему, он, который каждое воскресенье обедает у меня?
— Ре-ко-мен-да-цшо! А зачем, смею вас
спросить, мне рекомендация? Какая рекомендация? Моя рекомендация вот где! — закричал он, ударя себя по лбу. — Да, здесь она, в житейской моей опытности! Приеду в Крутогорск, явлюсь к
начальству, объясню, что мне нужно… ну-с, и дело в шляпе… А то еще рекомендация!.. Эй, водки и спать! — прибавил он совершенно неожиданно.
В такой обстановке человек поневоле делается жесток. Куда скрыться от домашнего гвалта? на улицу? — но там тоже гвалт: сход собрался — судят, рядят, секут. Со всех сторон, купно с мироедами, обступило сельское и волостное
начальство, всякий
спрашивает, и перед всяким ответ надо держать… А вот и кабак! Слышите, как Ванюха Бесчастный на гармонике заливается?
— Очень-с; очень полюбил, — здесь покойно, все равно как в полку, много сходственного, все тебе готовое: и одет, и обут, и накормлен, и
начальство смотрит и повиновения
спрашивает.
Например, при служебных разъездах мне часто случалось встречать чрезвычайно дурных лошадей; и когда я
спрашивал, отчего это, почтсодержатели откровенно мне говорили, что они не могут вести иначе дела, потому что платят местному почтовому
начальству по пятнадцати рублей с пары.
— Это вы писали? —
спросит иногда
начальство.
— А когда
начальство вам приказывает играть какую-нибудь роль, вы ослушиваетесь? —
спросил его с комическою серьезностью пристав.
— Иностранец — он наглый! — развивал свою мысль Прудентов, — он забрался к себе в квартиру и думает, что в неприступную крепость засел. А почему, позвольте
спросить? — а потому, сударь, что
начальство у них против нашего много к службе равнодушнее: само ни во что не входит и им повадку дает!
Нилова еще не было. Матвей глядел на все происходившее с удивлением и неудовольствием. Он решил итти навстречу неизбежности, но ему казалось, что и это делается здесь как-то не по-людски. Он представлял себе это дело гораздо проще. У человека
спрашивают паспорт, паспорта нет. Человека берут, и полицейский, с книгой подмышкой, ведет его куда следует. А там уж что будет, то есть как решит
начальство.
— А
начальство? развивал ли ты перед ним свои мысли? —
спросил я, когда мы вдоволь намечтались.
Императрица велела
спросить у вдовы покойного, чего она, собственно, для себя желала; супруга Бибикова просила обеспечить судьбу одного из родственников ее мужа, служившего под его
начальством.
Я не говорю, чтоб
начальство было неправо, но, с другой стороны, по совести
спрашиваю: могли ли молодые и неиспорченные сердца иначе поступать?
— Но прежде я желал бы знать: как вы очутились в этой клетке? Что князя вы кинули, это я слышал еще в Европе, а потому, приехав сюда, послал только
спросить к нему в дом, где вы живете… Мне сказали — в таком-то казенном доме… Я в оный; но мне говорят, что вы оттуда переехали в сию гостиницу, где и нахожу вас, наконец. Вы, говорят, там служили и, по обыкновению вашему, вероятно, рассорились с вашим
начальством?
— Не
спрашивайте! — махнул рукой дьякон. — Нечистый попутал: иди да иди… Вот и пошел, и чуть в кукурузе не помер от страха. Но теперь, слава богу, слава богу… Я весьма вами доволен, — бормотал дьякон. — И наш дедка-тарантул будет доволен… Смеху-то, смеху! А только я прошу вас убедительно, никому не говорите, что я был тут, а то мне, пожалуй, влетит в загривок от
начальства. Скажут: дьякон секундантом был.
— Что же это будет-то? —
спрашивал Гарусов, наступая на воеводу. — Где же начальство-то? Чего оно смотрит?..
Весь преданный тревоге в ожидании
начальства, я невольно
спрашивал себя: «Почему же прежденикогда этого со мной не бывало? почему я преждене сомневался в себе, а теперь — сомневаюсь!почему я преждене предполагал, чтобы что-нибудь могло меня слопать, а теперь — нетолько предполагаю, но и всечасно того ожидаю?» И, по зрелом размышлении, должен был дать такой ответ: «Потому что прежде не было разделения людей на благонамеренных и неблагонамеренных, на благонадежных и неблагонадежных».
Начальство училища с этого же дня обратило на Брянчанинова особенное внимание. Характер и способности юноши были изучены и определены в точности, и в первый же раз после этого, когда великий князь
спросил...
Вышел он, я его
спрашиваю: «Ты как это можешь выступать против
начальства?» Он мне сейчас рассказал свой закон.
Сотский. Бурмистра, ваше благородие, они простили-с… Раз пятнадцать, пожалуй, им в ноги поклонился: «Коли, говорит,
начальство теперь станет меня
спрашивать, я все доложу».
Впереди всех шел некто своекоштный студент Охоботов, присланный в училище на выучку от Войска Донского и остававшийся в оном лет уже около пяти, так что
начальство его, наконец,
спросило бумагой училищное
начальство: как и что Охоботов и скоро ли, наконец, выучится?
— Пробовал-то пробовал, да, вишь, он разговаривать-то не больно охоч. Перво я к нему было добром, а опосля, признаться, постращал-таки маленько! «Что, мол, такой-сякой, лежишь, ровно статуй? Знаешь, мол, кто я по здешнему месту?» — «А кто?» —
спрашивает. «Да
начальство, мол, вот кто… сотский!» — «Этаких, говорит, начальствов мы по морде бивали…» Что ты с ним поделаешь? Отчаянный!.. Известно, жиган!
Настал час воли писаря, допустили Алексея в присутствие. Перед тем как позвать его, Морковкин встал с кресел и, оборотясь спиной к дверям, стал читать предписания удельного
начальства, в рамках за стеклом по стенам развешанные. Не оглядываясь на Алексея, писарь сердито
спросил...
Людям кажется, что требуют от них всего этого не люди, а какое-то особое существо, которое они называют
начальством, правительством, государством. А стоит только
спросить себя: кто такое это
начальство, правительство, государство, чтобы понять, что это просто люди, такие же, как и все, и что приводить в исполнение все их предписания будет не кто иной, а только тот самый разряд людей, над которыми и производятся эти насилия.
— Значит, коли
начальство не согласно, — сейчас бунтовать? —
спросил кто-то.
— Я, Василий Федорович, вообще… Другие вот любят, знаете ли, быть на виду у
начальства, а я этого не люблю… Не такой характер. Что делать! — застенчиво усмехнулся Андрей Николаевич. — А пожалуй, адмирал к нам сядет? — вдруг тревожно
спросил он.
— Дмитрий Васильевич! — говорит мне Горлов. — А позвольте вас
спросить: ведь вот
начальство за вами не смотрит, — зачем вы так уж себя утомляете?
«Да, что же случится? —
спрашивал я себя, возвращаясь. — Кажется, всё пережито. И болел я, и деньги терял, и выговоры каждый день от
начальства получаю, и голодаю, и волк бешеный забегал во двор полустанка. Что еще? Меня оскорбляли, унижали… и я оскорблял на своем веку. Вот разве только преступником никогда не был, но на преступление я, кажется, неспособен, суда же не боюсь».
Он привязался к Теркину, как собака. Прогони его сейчас — он не выдержит, запьет, может, и руки на себя наложит. Всей душой стоял он за барина в истории с Серафимой Ефимовной. Кругом она виновата, и будь он сам на месте Василия Иваныча, он связал бы ее и выдал
начальству… «Разве можно спущать такое дело бабе? —
спрашивает он себя уже который раз с той ночи и отвечает неизменно: — Спущать не следует».
В то время как мы ждали ее, мы много и по душе говорили со Степаном. Он мне сознался, что сильно пьет, что его неудержимо тянет к вину, что иногда в бараке он не мог преодолеть искушения и пил спирт из спиртовки. С любопытством
спрашивал меня, зачем я так убивался на работе, когда
начальство за мною не смотрело… А я
спрашивал...
— Чем мы жертвуем! И вы можете это
спрашивать! Да что же вы думаете, мужик нашей партии слеп, что ли? Не видит он, что рядом с его куриным клочком тянутся тысячи десятин графских и монастырских земель? Ведь куда приятнее поделить меж собой эти земли, чем ехать на край света и ковырять мерзлую глину, где посеешь рожь, а родится клюква. А мужик нашей партии говорит: ну что ж! И поедем! Или тут будем землю грызть. Зато смирно сидим,
начальство радуем, порядка не нарушаем… Разве же это не жертва?!
Грубость и невоспитанность военно-медицинского
начальства превосходила всякую меру. Печально, но это так: военные генералы в обращении с своими подчиненными были по большей части грубы и некультурны; но по сравнению с генералами-врачами они могли служить образцами джентльменства. Я рассказывал, как в Мукдене окликал д-р Горбацевич врачей: «Послушайте, вы!» На обходе нашего госпиталя, инспектор нашей армии
спрашивает дежурного товарища...
Юрик строго-настрого приказал ему мычать и мотать головою на все, что бы ни
спрашивал у него гувернер. И Митька, получив барское платье, готов был исполнить всякое приказание своего
начальства, лишь бы как можно дольше остаться в Юркином костюме.
Сроду впервые
начальство по имени по отчеству его назвало. У Андрея Тихоныча в глазах зарябило: будто крестик в петличку подвесили. И то опять, о чем
спрашивает его превосходительство, не по службе, а по делу, можно сказать, партикулярному.
Заметив меня, все выпучили глаза, как на чудище, выступившее из полу. Обращавшийся к солдату офицер, высокий, осанистый, с воинственным, загорелым лицом и огромными усами, разметавшимися в стороны (это и был начальник отряда),
спросил меня — не с приказанием ли я от
начальства.